— Кавалер твердо уверен, что лошадь отравлена?
— Абсолютно.
— И он не боится говорить об этом вслух?
— А кого мне бояться, диспетчер? Рюдель и так все знает. Кроме того, сейчас нас никто не слышит — за это я ручаюсь.
— Тогда я скажу несколько слов по секрету. Сегодня ночью ко мне приходил тот человек, которого ты послал. Летур. Мы долго с ним говорили, и он рассказал то, о чем все догадываются, но вслух говорить боятся. Что существует способ продления жизни и кавалеры его знают, но скрывают от народа. Нам говорят: короткая жизнь угодна Кресту. Но почему это ему угодно? Почему сам Летур живет уже шестьдесят лет, если Кресту это неугодно? Почему куда-то исчезли книги о прежних временах, когда жизнь была гораздо длинней? И неужели даже сорок лет — уже не для всех? Летур сказал, что люди стали умирать до этого срока. Мне сейчас тридцать пять. Я хочу знать, есть у меня еще пять лет впереди или я умру завтра? А может быть, я зря беспокоюсь и мне повезет, как Летуру, хотя это и неугодно Кресту?
Я слушал диспетчера и в который раз перебирал в уме все, что узнал. Странные и противоречивые факты никак не укладывались в стройную систему…
Тут я вспомнил воинственного ресторатора.
— Один человек недавно сказал мне, что если бы существовало лекарство для продления жизни, то он перерезал бы глотку любому, лишь бы завладеть им. Что ты думаешь по этому поводу?
— Я тоже знаю таких. Но сам думаю иначе. Я считаю, что это лекарство нужно всем.
— И кавалерам тоже?
Диспетчер несколько секунд молчал, словно не решаясь заговорить.
— Такое лекарство должно принадлежать всем, кто работает, — сказал он наконец, глядя мне в глаза.
Я ожидал такого ответа и все же почувствовал немалое удовлетворение. Кто не работает, тот не ест — вот как звучала его фраза в переводе на язык земной философии.
— Но кавалеры не работают.
— Они будут работать… со временем.
— Когда же это время наступит?
— Мне кажется… наступит, — диспетчер вдруг замолчал, словно сказал что-то такое, чего говорить не следовало. Я понял его опасения и спросил:
— Летур не сказал тебе, кто я такой?
— Нет.
— Я прилетел с той самой планеты Земля, откуда много лет назад прибыли ваши далекие предки. В то время на всей нашей планете был навсегда провозглашен лозунг «Кто не работает, тот не ест». Кое-кому он не понравился, и недовольные сбежали сюда…
Тут в дверь негромко постучали. Я попросил Фея перейти в другую комнату и выглянул в коридор. Там стояла Леннада.
— Пусть кавалер извинит меня, но мне поручено передать, что во дворе его ожидает человек с лошадью.
Девушка явно ждала, что я приглашу ее зайти. Но я закрыл дверь — мне очень не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел у меня Фея…
Некоторое время мы шли молча.
— Я хочу, чтоб кавалер завтра проиграл, — сказала вдруг Леннада.
— Почему? — удивился я. — До сих пор все желали мне победы. Правда, это были мужчины.
— Если кавалер победит в турнире, он не захочет смотреть на меня. У него будет принцесса, он станет королем… Поэтому я хочу, чтобы он проиграл. Тогда кавалер посмотрит на меня не только во время беготни по коридорам и увидит, что я ничуть не хуже Ганелоны.
Я взглянул на Леннаду, удивленный ее откровенностью.
— Ты очень красивая девушка, — сказал я, ничуть не кривя душой. — Я уверен, что любой кавалер будет счастлив, если ты выберешь его.
— Я уже выбрала тебя… — ответила она шепотом.
— Поверь, милая Леннада, я никогда не забуду твоих слов. Но где же человек с лошадью?
— Вот он, — показала она.
Невдалеке, у коновязи, рядом с великолепным белым конем стоял, бравый ресторатор.
Я ожидал чего угодно, но только не этого. Отравил одну лошадь и привел другую…
— Кавалер желал, чтобы я раздобыл для него коня, — сказал дядюшка Теодор, когда я подошел. — Кресту было угодно, чтобы я смог выполнить его желание.
— Зачем ты приходил на Ристалище? — в упор спросил я.
— Кавалер обещал мне, что он свалит кавалера Рюделя. Как я мог пропустить такое зрелище?
— А что ты делал возле лошадей?
— Пусть кавалер не беспокоится — меня там никто не заметил. Я только с парнишкой поговорил, с Юликом. Конфет вот ему принес.
— Ему или лошади?
— А что, разве нельзя? Животное — оно тоже ласку любит. Но если нельзя, то я не буду. Откуда мне знать — я в них не разбираюсь.
Дядюшка Теодор преданно смотрел на меня ясными глазами, словно это не он обещал мне недавно перерезать при случае глотку. Может быть, он действительно ни при чем?
— Почему же нельзя, — пробормотал я и повернулся к лошади.
Уже с первого взгляда я понял, что это — самый лучший конь из тех, что я здесь видел, хотя моему Баязету он все же уступал. Я долго осматривал, ощупывал, оглаживал животное, тщетно пытаясь найти в нем какой-нибудь изъян. Конь был безупречен.
— Спасибо тебе, — сказал я наконец. — Ты честно выполнил свое обещание. Теперь очередь за мной. Я свое тоже выполню.
— Да будет тень Креста над тобой, кавалер, — глухо произнес ресторатор, глядя в землю. — Ну, я пошел… А лошадь эту зовут Закатом.
И вдруг я понял, выполнения какого обещания он от меня ожидает. Я ведь собираюсь свалить Рюделя. Но дядюшке Теодору нужно от меня совсем другое — он ждет, что я поделюсь с ним рецептом долголетия!
Оставив Петровича стеречь лошадь и с трудом отделавшись по пути от Леннады, я возвратился к себе и рассказал обо всем Фею.
— И все-таки мне кажется, что лошадь отравлена им, — сказал я. — Но зачем тогда он привел эту?
— Если это проделки Рюделя, — сказал Фей, — можно ожидать любой подлости.
Я вызвал Петровича через браслет и попросил проверить лошадь. Через несколько минут он доложил, что все в порядке, и я успокоился. Меня смущало только одно: где дядюшка Теодор раздобыл лошадь? К сожалению, я не спросил его об этом сразу, и мне оставалось только гадать, каким образом человек, совершенно не разбирающийся в лошадях, мог приобрести такое великолепие.
Я поделился своими опасениями с Феем, и он сказал, что не стоит держать Заката вместе с остальными лошадьми. Вдруг завтра объявят, что конь ворованный, наложат на конюшню арест… Да мало ли фокусов в запасе у Рюделя!
— Если кавалер разрешит, мы смогли бы присмотреть за его лошадью, — предложил он. — Мы будем дежурить возле нее круглосуточно. А когда она понадобится, кавалер сообщит нам.
На этом мы и договорились.
Вечером я вызвал спутник. Бабушки там не оказалось. Все же вскоре ее разыскали на Земле. На экране браслета рядом с нею я с изумлением увидел Виолу, которая на этот раз уже не была блондинкой.
— Ты эту девушку знаешь? — спросила бабушка. — Ладно, ладно, не смущайся. Мы тут с нею тебе сюрприз готовим…
— Бабуся, а я получил подарок от Рюделя! — сказал я и поделился с нею своими новостями.
Она долго смеялась над рассказом о том, как я хотел нокаутировать судью, и похвалила Петровича за сообразительность. Но что за сюрприз мне приготовлен, она так и не сказала. Зато я узнал, что спутники обнаружили в том месте за Южным — хребтом, где побывал Юлик, небольшой городишко, и показала мне фотокарту.
— Петрович, не отсюда ли идут те сигналы, которые ты слышал?
Петрович взглянул на экран, мысленно сфотографировал карту и сказал, что пеленги сходятся в районе королевского парка, неподалеку от Ристалища.
— При случае прогуляйся туда, — посоветовала бабушка. — У нас об этой планете информации — ноль с хвостиком.
Поручение бабушки я решил выполнить немедленно, как ни хотелось мне посмотреть на вечерние схватки. Таинственные импульсы очень интересовали меня. С момента прибытия на Изумрудную Петрович старательно пеленговал их и теперь мог указать местоположение передатчика точно.
Огромный королевский парк пустовал — в этот час жители уже спешили на Ристалище или усаживались у экранов. Это было нам на руку. Мы долго бродили с Петровичем по аллеям, выложенным плитами красного песчаника, по ажурным мостикам над прудами, продирались через заросли. Наконец, поднявшись на заросший деревьями холм, мы наткнулись на маленькую часовню — я видел такие и в городе.
Солнце уже сползало к горизонту, и его зеленый свет сделал изумрудными ползущие по небу облака. Зеленой стала и вода в пруду, и белая часовня.
Мы долго разглядывали часовню, однако ничего подозрительного не заметили. Выглядела она дряхлой и заброшенной. Мы уже хотели повернуть к выходу. Но в это время солнце выглянуло из-за облака, брызнув нам в спины изумрудными лучами, и мы увидели, что на наши тени, вытянувшиеся на траве, упала тень огромного креста.
Тень — это всего-навсего тень, но мы оба мгновенно обернулись. Недалеко от нас среди деревьев прятался большой бетонный куб, над которым возвышался огромный сверкающий крест.
